- В каких это, интересно, книжках? Уж не в уставе ли ВЛКСМ?
В этот момент, на моё счастье, в кухне что-то зашипело, забурлило, в
гостиную потянуло гарью, и жена бросилась обратно.
- Лапонька, - сказал я дочке. - Давай лучше поговорим про что-нибудь ещё.
Про литературу, например. Или про музыку.
- Давай, папочка. По литературе мы проходим Оскара Уайльда. Он был
гомосексуалистом. А по музыке...
- Не надо про музыку, - сказал я, во-время вспомнив о Чайковском. - Ложись
спать.
- Хорошо, папочка.
- Она двинулась к себе в спальню, но вдруг остановилась, осенённая какой-то
новой мыслью. На её нежном детском челе пролегла мучительная морщина
неразрешённой проблемы.
- Папочка, - сказала она. - Если в Советском Союзе не проходят секс, то как
же они объясняют детям, откуда они взялись?
- Известно как. Что принёс аист. Или нашли в огороде.
- Но ведь это неправда! - Её наивные глаза раскрылись ещё шире. - Неужели
они обманывают детей?
- Ах, деточка, - вздохнул я. - Если бы только детей!
- Какой ужас ! Бедный мой папочка! - Она взяла меня за руку и соболезнующе
заглянула мне в лицо. - Знешь, что? Если ты чего-нибудь не знаешь, ты
спрашивай у меня. Не стесняйся.
- Хорошо, лапонька. Спасибо. Непременно. Спокойной ночи.
Мы расцеловались. Я пошёл принять валидол.