Aндрей, 56 - 19 марта 2008 13:38

Сегодня утром случилось нечто неожиданное. По многим причинам, которые сами по себе отнюдь не таинственны, я почувствовал какую-то лёгкость на сердце, чего не чувствовал много недель. Во-первых, я думаю, что начинаю приходить в себя физически после огромного напряжения и усталости. Накануне я проработал 12 часов и не очень устал, ночью неплохо поспал; после двух недель низкого серого неба и неподвижной влажной духоты, вдруг выглянуло и засияло солнце, подул свежий ветерок, и вдруг в тот самый момент, когда я впервые за всё это время тосковал о ней меньше, я вспомнил её особенно хорошо. И это, действительно, было нечто, почти лучше чем воспоминание; какое-то внезапное и необъяснимое видение. Сказать, что я увиделся с нею, было бы чересчур, тем не менее напрашиваются именно эти слова. Как будто кто-то приподнял завесу горя, и исчез разделявший нас барьер.

Почему мне никто не говорил обо всём этом? Как легко я осудил бы другого в такой же ситуации? Я мог бы сказать: "Он оправился после своей утраты. Он стал забывать свою жену", а истина вот в чём: "Он помнит её лучше, потому что он частично оправился". И это факт. Мне кажется, я могу объяснить, почему это имеет смысл. Вы не можете ясно видеть, если ваши глаза затуманены слезами. И вы никогда не получите именно того, чего вы хотите, если вы слишком сильно хотите, а если даже и получите, то не сумеете толком распорядиться полученным.

"Нам необходимо серьёзно поговорить" — подобное вступление заставляет всех погрузиться в молчание. "Сегодня я непременно должен хорошенько выспаться" — и вы, скорее всего, проведете бессонную ночь. Лучшие напитки бездарно переводятся, когда испытывают особенно мучительную жажду. Не происходит ли то же самое, когда мы думаем о наших умерших, и именно из-за нашего отчаяния опускается железный занавес, и нам кажется, что мы взираем в пустоту? [COLOR=red]Те, кто просит (тем более, кто очень просит), ничего не получат.[/COLOR] И возможно, не сумеют.

И так же, наверное, с Богом. Постепенно я начал ощущать, что дверь приоткрыта, нет больше замка и засова. Может, моя отчаянная нужда была виновна в том, что дверь захлопнули перед моим носом? [COLOR=darkblue]Может быть, как раз тогда, когда ваша душа вопит о помощи, Бог не может дать её вам? Так же, как тонущему трудно помочь, если он барахтается и хватается за всё подряд[/COLOR]. Может быть, вы оглохли от своих собственных воплей и поэтому не слышите голоса, который жаждете услышать?

С другой стороны, "стучи, да отверзнется". Но "стучать" не значит барабанить и пинать двери ногами, как безумный. И ещё: "Воздастся тому, кто имеет". [COLOR=red]Прежде всего, нужно обладать способностью получать. Если у вас нет этого умения, то никто, даже самое могущественное существо, не сможет вам ничего дать[/COLOR]. Может быть, именно страстность вашего желания временно разрушает вашу способность получать.

Любые ошибки возможны, когда вы имеете дело с Ним. Очень давно, когда мы ещё не были женаты, однажды утром, когда она собиралась на работу, [B]её вдруг охватило необъяснимое чувство, что Он находится здесь, рядом, буквально за её плечом, как бы требуя её внимания[/B]. Конечно, не будучи святой, она подумала, как водится, что от неё требуется исполнить какой-то долг или в чём-то покаяться. Наконец, она сдалась — мне известно, как мы стараемся это отсрочить — и предстала пред Ним. Оказалось, наоборот, Он хотел воздать ей, и её мгновенно наполнила радость.

[B]Мне кажется, я начинаю понимать, почему горе похоже на ожидание страха.[/B] Потому что нарушение целого комплекса самых разных импульсов становится привычным. Каждая моя мысль, каждое чувство, каждое движение души были связаны с Х. Она была их мишенью, её нет больше. Я по привычке беру свой лук, прилаживаю стрелу, натягиваю тетиву и вдруг вспоминаю… и кладу лук на место. Столько дорог могут привести меня к ней. Я же упорно иду единственной, одной из многих. Но я наткнулся на пограничный заслон, дальше ходу нет. Передо мной открывалось столько дорог; теперь, куда не повернись — сплошной тупик.
Клайв Стейплз Льюис

• 
• 
•