Наверх
ТоварищСухов, 62 - 15 октября 2012 05:03
[COLOR=darkblue] [SIZE=+1][FONT=Courier]
[COLOR=red] Окончание [/COLOR]
...впрочем, помогает Олечке не только Боря. Мужчины стайками слетаются в Олечкин дом, чтобы починить протекший кран, подправить петли на двери, и просто вкрутить лампочку (Олечка боится тока *очень, очень страшно!* ); и теперешний постоянный её ухажер носит Олечку на руках от машины до парадной, потому что Олечка боится луж. Просто ухажер этот не всегда бывает в городе, и не всегда может встретить/помочь/подвезти, а Боря - вот он, рядышком.
И когда Олечка в одиннадцать утра выходного дня звонит Боре, и просит по старой дружбе поехать с ней и помочь выбрать обои для ремонта (
“я же в этом ничего не понимаю”
), угадайте, что делает Боря?
Он обнимает почти собравшуюся Аллочку, говорит ей: “Ну прости, погуляем позже, ты ж её знаешь, она сама не разберется...”, и едет с Олей в строимаркет. Помогать ей выбрать тип обоев и клей для них.
В общем-то, едет делать всё то, что его жена Аллочка сама решила бы за пять минут, всего лишь спросив продавца.
И когда Боря возвращается в шесть вечера выходного дня, целует Аллочку, уныло просидевшую весь день перед телеком, и говорит сердито: “как же меня эта Оля достала, ничего сама решить не может...”, Аллочка смотрит в его глаза, и понимает: они светятся какой-то странной мужской гордостью.
Совсем немного времени понадобилось Аллочке, чтобы понять: что бы Боря не говорил, как бы он не ругал Олечкину несамостоятельность - он страшно горд, что может ей помочь.
В эти моменты он мужик-мужик-мужик.
Я расстилаю сверху свой матрац и сажусь на боковую полку. Мужчины пошли за чаем. Дед качает головой:
-Эээх, неправильно это все...
-Что - это? - немного стыдливо спрашиваю я, потому что предполагаю, что сейчас, вполне возможно, начнется нотация на тему чересчур короткой юбки.
-Разве ж так можно?
-Как? - уточняю я на всякий случай.
-Ну зачем ты сама за тем матрацем полезла, ну ты же девушка...
И пока я думаю - а в самом деле, зачем? - дед говорит мне:
-Вот тут сидят двое молодых людей, стрельнула бы глазками, попросила бы их, они б тебе мигом этот матрац спустили...
-Да я как-то сама привыкла, - удивленно отвечаю я, - да и они вещи раскладывали, а я хотела уже... Это ж нетрудно...
Дед садится напротив:
-Девочка, я не сомневаюсь, что ты сильная и независимая. И вообще сейчас время такое - женщины все почти независимые, эмансипированные. И мужикам-то, мужикам не дают себя мужиками почувствовать. Всё сами, всё сами. А зачем сами? Ты-то можешь сама этот матрац спустить, и сама можешь сумку до дома дотащить, и кровать передвинуть ты тоже сама можешь - да. Но зачем, зачем самой-то это делать? Если можно просто улыбнуться и попросить. А то пока ты все делаешь сама - никто не возьмется тебе помогать. А зачем? Сама ж справишься...
У Аллочки случился когнитивный диссонанс. До нее, кажется, впервые дошло, что все то, что она делала до сих пор - может, и неплохо, но не слишком правильно.
-Как же это так выходит, - задумчиво говорит она мне, помешивая чай, когда мы сидим вечером на ее кухне (Боря встречает Олечку), - почему он мне говорит, что не любит, когда женщины ведут себя, как безрукие и безмозглые, а сам бежит, как только она звонит?..
Я рассказываю Аллочке про деда и поезд.
И про то, что мы так привыкли быть самостоятельными, так привыкли быть независимыми и сильными, что уже совсем забыли, как это - быть женщинами. Ну такими, какие были раньше.
Когда они, женщины эти, ходили в огромных пышных платьях и не держали в руках ничего тяжелее зонтика. Впрочем, с зонтиком тоже все было непросто.
-Ах, граф, а не подержите ли вы мне зонтик над головой, а то я так устала, так устала от этой жары...
И куда было деваться графу - он держал. Держал и млел. И знал, что только так и надо.
Зонтиков нет. Есть сумки, которые, в общем-то, несложно донести самой. Есть лампочки, которые очень легко вкрутить. Есть таксисты. Есть консультанты в магазинах, которые за пять минут подскажут про обои, клей и плитку. И, если надо будет, мы сами разберемся, как включается шуруповерт.
А уж гвоздь забить или нож поточить - и вовсе дело нехитрое.
Какие там невинные глазки?..
Сама, зайка, всё сама.
И подхватит зайка сумку, и вкрутит лампочку, и купит плитку. И будет зайка гордиться своей самостоятельностью.
Мужик обходит зайку стороной. Чует он нутром, инстинктом: зачем зайке мужик, если она все может сама?
И потом, где-нибудь на девичнике, скажет зайка, что помельчал мужик... И остальные зайки закивают головами понимающе.
И не придет им в голову, что мужчик - он давно уже отвык от зонтиков, и сам не догадается, что зайке тяжело. А как тут догадаешься - если она всем своим видом демонстрирует: могу сама.
И вот бы зайке расслабиться и научиться, наконец, быть слабой. Или хотя бы такою казаться. Просить встречать, оберегать, советовать, и помочь точить все эти чертовы ножи.
Но зайка не просит. И сама - сама - ходит, носит и точит.
Это же так прекрасно - ни от кого не зависеть. Правда ведь?
[/COLOR]
[COLOR=violet] Екатерина Безымянная [/COLOR][/FONT]
[COLOR=red] Окончание [/COLOR]
...впрочем, помогает Олечке не только Боря. Мужчины стайками слетаются в Олечкин дом, чтобы починить протекший кран, подправить петли на двери, и просто вкрутить лампочку (Олечка боится тока *очень, очень страшно!* ); и теперешний постоянный её ухажер носит Олечку на руках от машины до парадной, потому что Олечка боится луж. Просто ухажер этот не всегда бывает в городе, и не всегда может встретить/помочь/подвезти, а Боря - вот он, рядышком.
И когда Олечка в одиннадцать утра выходного дня звонит Боре, и просит по старой дружбе поехать с ней и помочь выбрать обои для ремонта (
“я же в этом ничего не понимаю”
), угадайте, что делает Боря?
Он обнимает почти собравшуюся Аллочку, говорит ей: “Ну прости, погуляем позже, ты ж её знаешь, она сама не разберется...”, и едет с Олей в строимаркет. Помогать ей выбрать тип обоев и клей для них.
В общем-то, едет делать всё то, что его жена Аллочка сама решила бы за пять минут, всего лишь спросив продавца.
И когда Боря возвращается в шесть вечера выходного дня, целует Аллочку, уныло просидевшую весь день перед телеком, и говорит сердито: “как же меня эта Оля достала, ничего сама решить не может...”, Аллочка смотрит в его глаза, и понимает: они светятся какой-то странной мужской гордостью.
Совсем немного времени понадобилось Аллочке, чтобы понять: что бы Боря не говорил, как бы он не ругал Олечкину несамостоятельность - он страшно горд, что может ей помочь.
В эти моменты он мужик-мужик-мужик.
Я расстилаю сверху свой матрац и сажусь на боковую полку. Мужчины пошли за чаем. Дед качает головой:
-Эээх, неправильно это все...
-Что - это? - немного стыдливо спрашиваю я, потому что предполагаю, что сейчас, вполне возможно, начнется нотация на тему чересчур короткой юбки.
-Разве ж так можно?
-Как? - уточняю я на всякий случай.
-Ну зачем ты сама за тем матрацем полезла, ну ты же девушка...
И пока я думаю - а в самом деле, зачем? - дед говорит мне:
-Вот тут сидят двое молодых людей, стрельнула бы глазками, попросила бы их, они б тебе мигом этот матрац спустили...
-Да я как-то сама привыкла, - удивленно отвечаю я, - да и они вещи раскладывали, а я хотела уже... Это ж нетрудно...
Дед садится напротив:
-Девочка, я не сомневаюсь, что ты сильная и независимая. И вообще сейчас время такое - женщины все почти независимые, эмансипированные. И мужикам-то, мужикам не дают себя мужиками почувствовать. Всё сами, всё сами. А зачем сами? Ты-то можешь сама этот матрац спустить, и сама можешь сумку до дома дотащить, и кровать передвинуть ты тоже сама можешь - да. Но зачем, зачем самой-то это делать? Если можно просто улыбнуться и попросить. А то пока ты все делаешь сама - никто не возьмется тебе помогать. А зачем? Сама ж справишься...
У Аллочки случился когнитивный диссонанс. До нее, кажется, впервые дошло, что все то, что она делала до сих пор - может, и неплохо, но не слишком правильно.
-Как же это так выходит, - задумчиво говорит она мне, помешивая чай, когда мы сидим вечером на ее кухне (Боря встречает Олечку), - почему он мне говорит, что не любит, когда женщины ведут себя, как безрукие и безмозглые, а сам бежит, как только она звонит?..
Я рассказываю Аллочке про деда и поезд.
И про то, что мы так привыкли быть самостоятельными, так привыкли быть независимыми и сильными, что уже совсем забыли, как это - быть женщинами. Ну такими, какие были раньше.
Когда они, женщины эти, ходили в огромных пышных платьях и не держали в руках ничего тяжелее зонтика. Впрочем, с зонтиком тоже все было непросто.
-Ах, граф, а не подержите ли вы мне зонтик над головой, а то я так устала, так устала от этой жары...
И куда было деваться графу - он держал. Держал и млел. И знал, что только так и надо.
Зонтиков нет. Есть сумки, которые, в общем-то, несложно донести самой. Есть лампочки, которые очень легко вкрутить. Есть таксисты. Есть консультанты в магазинах, которые за пять минут подскажут про обои, клей и плитку. И, если надо будет, мы сами разберемся, как включается шуруповерт.
А уж гвоздь забить или нож поточить - и вовсе дело нехитрое.
Какие там невинные глазки?..
Сама, зайка, всё сама.
И подхватит зайка сумку, и вкрутит лампочку, и купит плитку. И будет зайка гордиться своей самостоятельностью.
Мужик обходит зайку стороной. Чует он нутром, инстинктом: зачем зайке мужик, если она все может сама?
И потом, где-нибудь на девичнике, скажет зайка, что помельчал мужик... И остальные зайки закивают головами понимающе.
И не придет им в голову, что мужчик - он давно уже отвык от зонтиков, и сам не догадается, что зайке тяжело. А как тут догадаешься - если она всем своим видом демонстрирует: могу сама.
И вот бы зайке расслабиться и научиться, наконец, быть слабой. Или хотя бы такою казаться. Просить встречать, оберегать, советовать, и помочь точить все эти чертовы ножи.
Но зайка не просит. И сама - сама - ходит, носит и точит.
Это же так прекрасно - ни от кого не зависеть. Правда ведь?
[/COLOR]
[COLOR=violet] Екатерина Безымянная [/COLOR][/FONT]
Добавить комментарий
Комментарии: 1
