Кирилл, 46 - 4 июля 2012 15:26

СУ — двадцать четвертый всем нравился Голимову.
Отличная, послушная машина. Хоть и фронтовой бомбардировщик.
И скорость приличная — две тысячи триста двадцать кэмэ в час на одиннадцати тысячах и тысяча четыреста на уровне моря. И дальность — за четыре тысячи колометров. И практический потолок — под восемнадцать кэмэ.
Длина разбега и пробега при посадке меньше километра — движки-то мощные!
Крыло с изменяемой в полете геометрией, дифференциально отклоняемый цельноповоротный стабилизатор.
Механизация крыла мощнейшая — трехсекционные выдвижные двухщелевые закрылки с фиксированными дефлекторами, четырехсекционные выдвижные предкрылки, двухсекционные интерцепторы.
Антенн одних — пять штук: антенны радиолокационной станции переднего обзора «Орион» и радиолокатора предупреждения о столкновении с естественными наземными препятствиями «Рельеф», антенна передней полусферы антенно-фидерной системы «Пион» из комплекта радиотехнической системы ближней навигации, приемник воздушного давления ПВД-18 и антенная система пассивной радиолокационной станции «Филин».
Вооружение, опять же, сильнейшее — встроенная шестиствольная пушка ГШ-6-23М калибра двадцать три милимметра с боезапасом в пятьсот снарядов.
На восьми точках наружной подвески управляемое и неуправляемое вооружение класса «воздух-поверхность» и класса «воздух-воздух». Ракеты, авиабомбы, да и еще кое-что.
Шутка сказать, масса боевой нагрузки самолета — до семи тонн.
Летающий танк, епта!
Одно в этой боевой машине он считал излишним. И даже ненужным.
Это была возможность дозаправки в воздухе.


Почему майор Голимов так считал?
Да потому-что херово дозаправка у него получалась. Если честно — через раз.
Ведь главная проблема при дозаправке это что? Это сцепка заправляемого самолета и самолета-танкера.
Перед сцепкой скорости обоих самолетов должны быть идеально выравнены. Это-то при скорости в шестьсот пятьдесят — семьсот километров в час.
Иначе одно из двух — или шланг оборвется, или захлебнется перекачивающий насос. Так же херово может закончиться попадание крыла твоего самолета в поток выхлопных газов от движков самолета-танкера.
Эмоциональные нагрузки, говоря по-ученому, при дозаправке такие, что говоря попроще — всраться и не жить!
Это, вон, спортсмену, чтобы сбросить пару килограммов веса и перейти в меньшую весовую категорию, надо долго сидеть в сауне. Или, надев тулуп, бегать на солнце.
А летчики во время одного полета с дозаправкой в воздухе в среднем теряют до пяти процентов веса. Это четыре килограмма, если в тебе восемьдесят кэгэ.
Частота пульса летчика при дозаправке в среднем — сто восемьдесят шесть ударов в минуту при норме семьдесят шесть — восемьдесят. А у некоторых, у него так точно, до двухсот двадцати ударов доходит. Частота дыхания — шестьдесят четыре вздоха вместо пятнадцати-шестнадцати на земле.
Васильич из их медсанчасти так рассказывал. А ему верить можно.
Да что врачи — сам чувствуешь, как повышается температура, подскакивает давление. А если дозаправок не одна, а две, так вообще пиздец.
Прилетаешь на аэродром и отжимаешь нижнее белье — «съеденные» стрессом килограммы исходят потом.
А сколько ребят списали из-за язвы желудки!
Нервы, все нервы.
Комэска рассказывал, что когда в начале шестидесятых осваивали дозаправку на «тушках», то есть ТУ — шестнадцатых, то только в двух авиаполках, — в Прилуках и Полтаве за шесть лет разбилось пятнадцать экипажей.
А ведь тогда командирами экипажей были только летчики первого класса.

• 
• 
•