Кирилл, 46 - 26 января 2012 14:09

"Да уш, подфартило с соседиком-то - падумал я. - То-то астальные койки в палате пустые стоят. Неспроста, бля. И ведь не косит жэ, гад, судя па састаянию атсутствия наги. Без наги и косить-то ни надо. И так панятно, что армия атменяеца. Павезло пацану"

Так началась мая, прямо скажэм, непростая жызнь в палате номер 6 (тут я канешно припиздел немного для красново словца, вовсе не номер 6, а очень дажэ номер 3, но в палате номер 6 звучит круче).

Мне выдали двинацать маленьких баночек в каторые я должэн был ссать каждый час на анализы, выписали какието зиленые тоблетки и парекомендовали побольше пить воды для лутшево проявления результатов абследования в виде энуреза. (поначалу я честно пытался саблюдать график ссанья, но потом меня подзаибло пастаянно следить за временем и я начал ссать в несколько баночек сразу.)

- И все? - спросил я у старово калдыря, каторый здесь щитался доктором.

- И все - ответил мне пожылой олкоголик.

Утром следующево дня я, встаф пораньшэ, плиснул на простыню полкрушки придусматрительно загатовлинново с вечера чая и димонсративно размахивая своим бело-жолтым знаменем (дескать Сматрите все - я абассался!) атправился сдавать ево в стирку.

- Только вы абязательно где-нибудь зафиксируйте этот факт вопиющево энуреза, для доктора - сказал я мидсистре Сонечке и улыбнулся ей самой ачаровательной ис фсех сваих улыбок, штоб у нее-то, у красоточки, самнений в том што я здаравее фсех здаровых не аставалось никаких.

Про теоретические шансы по части ебли пиргидрольнобландинистой симнацатилетней Сонечки я накануне вечером распросил аднаво из старожылоф атделения, маладова пацана лет двацати пяти па кличке Соленый.

- Ебеца, как смееца - абрадовал меня Соленый. - Я ее пер на той неделе и врач дежурный пастаянно в працедурной с нею запираеца. Ебливая сучка такая.

- В голову берет? - делавито поинтересовался я.

- Рот рабочий. Сосет как пылесос. - ответил старожыл.

"Замичательно" - подумал я и с этово момента начал активно падкатывать к Сонечке яйца.

Аднаногово идиета звали Веней или Веником, но я сразу празвал ево Джоном Сильвером.

Веник был таким йобнутым всигда. Он весил сто пидисят килаграмм, жыл с мамой, палучал пенсию па инвалидности и походу очень много пересматрел на сваем веку научно-папулярных пиридач.

От этово апстаятельства речь ево была весьма сваеобразной (чем изрядно заебывала). Он не гаварил Радио, он гаварил Радиоточка, не гаварил Тумбачка, гаварил Предмет мебели, не гаварил Укол, гаварил Иньекцыя, и. наверное не гаварил бы бульен, а гаварил Галина бланка не происходи это все в девяносто фтором году.

Вопщем этот инвалид знал столько мудрых слоф, што я паначалу принял ево за чокнутово профессора, поехавшево крышэй ат долгих папыток доказать теорему ферма.

В бальницу Джонсильвер папал тожэ савершенно па идиотски. Прибивая на стену собсвтинаручно нарисованную сабачим калом картину "Белые карлики гатовяца стать матерью", нелофкий и ничиво не умеющий Веня выранил из рук утюг и сламал с ево помощью два пальца на левой ноге.

"Не беда"- сказала ему евойная мама и принялась личить травму прагрэссивным настоем из валшэбной травы мать-и-мачехи и модным в те вримина мышыным гавном мумие.

Результиат личения не заставил сибя долго ждать - черес три недели Веник папал в бальницу с диагнозом Гангрена ноги, где ему оную и отхуярили благопалучно по самый как гаварица карешок, што ту елочку, да еще под такими ликарствами, каторые ему были ну просто катигарически заприщины, всилу имеющевося у нево сахарново диабета, о катором мама (ах, девичья память, девичья память) забыла придупридить дактароф.

А можэт и спицыально не сказала.

• 
• 
•