Кирилл, 46 - 28 декабря 2011 18:26

что на лицо гигантской девочки набегает тень.
Пока Дима совершал путешествие в метро, на поверхности пошел снег. Холодная, липкая дрянь налипла на тела удавленников, не таяла. Повешенные казались новогодними игрушками.
На улице стояла непривычная тишина. Никакого движения не было. С десяток автомобилей было перевернуто, образовав у Мясницкой подобие баррикады.
Там же, у Мясницкой стреляли. Доносился многоголосый злобный крик.
Какая-то заварушка происходила и по другую сторону. Кто-то кого-то размашисто, с уханьем и матерком, бил. Звенели стекла. Что-то взорвалось и полз едкий дым.
Наконец, крик:
- Э, мы почтамт взяли! Чё делать?
- Сжечь! – крикнул кто-то близ памятника Грибоедову. Крикнул явно дурачась.
Но толпа у почтамта подхватила:
- Жечь! Жечь нахуй!
Не прошло и нескольких мгновений, как здание уже полыхало.
С шеи Грибоедова свисали веревки, будто кто-то хотел стащить классика, заарканив, с пьедестала. Впрочем, скорее всего, его фигуру пытались использовать, как виселицу, и явно неудачно. Если бы Диму решили повесить на этой хуйне, Дима бы руками-ногами цеплялся за малейшие выступы. Те, кого пытались тут вздернуть, явно были не глупее Димы.
И теперь повисли на рекламных щитах
…
Принимая во внимание очевидный транспортный коллапс, Дима решил пробираться к «Новокузнецкой» пешком. По Мясницкой – до Лубянки, оттуда, мимо «Детского мира» к Кремлю, оттуда – на Болотную. Там – через мост с замочками. Вот и дойдет до «Новокузнецкой».
Как ему предстояло выяснить в самом скором времени, с точки зрения здравого смысла эта дорога была наихудшей из всех возможных.
Однако, еще не знавший этого наш герой понесся к Мясницкой, продираясь сквозь бухую, ликующую толпу.
Неподалеку горел банк. Оттуда выбегали какие-то люди. Их отстреливал, гыгыкая, гопник в грязной синтетической куртке и шапочке-гондоне.
…
Мясницкая была почти пустынна. Совсем неподалеку щелкали выстрелы. Редкие прохожие передвигались короткими перебежками.
Прямо на Диму бежал какой-то мужик с оскаленным лицом. Появился этот мужик из-за поворота, совершенно неожиданно.
- Уйййййййййдиииии!!! – заорал мужик. – Блядь!
Дима шарахнулся к проезжей части, но сделал это очевидно поздно.
Мужик на бегу врезался в Диму всей своей тушей, не меньше ста кэгэ.
Весь воздух из легких вышибло.
Дима лежал на холодной земле и пытался сделать вдох. Но ребра, на которые пришелся удар, словно образовали какую-то новую, более жесткую и тесную конфигурацию, куда воздух не попадал.
Мужик, столкнувшийся с Димой, начал подниматься. Подошва ботинка бесцеремонно обрушилась на Димино лицо, смяв, припечатав щеку, уголок рта. Рот наполнился мерзлой грязью.
Как выяснилось, только этого и не хватало, чтобы переполнить чашу Диминого терпения.
Мгновенная ярость ослепила.
«Сука! – Каждая мысль была, как удар бича, от которого искры из глаз. – Сука…»
Внезапная злоба словно сорвала невидимую пленку, запечатавшую Диме уста. Дима снова мог

• 
• 
•