Кирилл, 46 - 3 декабря 2011 19:33

Макс хоть и выпил, но был адекватен, а по сему, увидев моё невменяемое ебло, сразу всё понял и, распрощавшись с прекрасным полом, подхватив меня как раненого бойца, поломился в соседний вагон — в наше купе (купе скажу, было предназначено для четырёх человек, но так вышло, что в нём ехали только я и Макс).
Кое-как, водрузив меня на верхнюю полку (типа я устал и сплю) он рухнул на нижнюю полку по диагонали напротив и схватил вверх ногами какую-то газету (типа решил почитать перед сном, расслабиться, так сказать).
Буквально в следующую секунду в купе нарисовалась Софья Леопольдовна с лицом, излучающим ярко выраженное недовольство. За ней порывался войти ещё и бородатый физрук, но она закрыла дверь в купе на замок со словами: “Не надо, Гриша, я сама разберусь”.
(Они уже были на “ты”, ебать-копать. Бородатый делал определённые успехи в отличие от нас).
Встав ко мне спиной и уперев руки в боки, Софья Леопольдовна начала допрашивать Макса на предмет, не видел ли он, кто здесь ходил пьяным и где нахожусь я.
Макс парировал как мог, что, дескать, были какие-то пьяные, но он их не знает и, что вообще, они пошли в сторону вагона-ресторана. При этом он обильно жестикулировал, показывая направление этого самого вагона. Со стороны он напоминал невменяемого, слегка контуженого примата.
В это время, я молча передразнивал Софью Леопольдовну, свесившись с верхней полки, как павиан. Корчил рожи различной степени дебильности и делал всё возможное, чтобы Максу было всё труднее и труднее сосредоточиться и делать серьёзное ебло на момент комментирования происходящего моей классной руководительнице.

И тут случилось непоправимое.

Неожиданно поезд тряхнуло, и слегка стихнувшие рвотные позывы достигли своего апогея.
И я блюванул. От души так. Со второй полки. В аккурат на голову Софьи Леопольдовны. Она резко развернулась, но было уже поздно, я блюванул ещё раз, а потом ещё, и ещё…
Она стала визжать и закрываться руками, а я всё блевал и блевал. Её попытка открыть дверь с первого раза не увенчалась успехом по причине того, что вышеупомянутая была предусмотрительно закрыта на замок самой же Софьей Леопольдовной. Она наклонилась, дергая дверь, и визжала как резаная свинья. Тогда я блюванул ещё разок ей на спину, извергая потоки из апельсинов, шоколадок и еще каких-то неведомых мне ништяков. Я нихуя не соображал. В ушах стоял её визг, а в глазах — ахуевшее ебло Макса, который зажался в угол и наблюдал, как я блюю на собственную учительницу.
В это же время, с противоположной стороны, дверь дёргал Гриша-борода и орал: “Софочка, что случилось?! Открой мне немедленно! Что там у вас происходит?!” (бгг Софочка — однако).
Наконец она как-то изловчилась, открыла дверь и выломилась в коридор навстречу к своему герою, который, думаю, ахуел и не слабо. Далее она с визгами побежала по вагону в направлении движении поезда. В следующую секунду в дверном проёме появилась половина Гришиного бородатого ебла. Видимо чувак не хотел повторять подвиг Софьи Леопольдовны. Ебло молвило следующее: “Скоты. Вы оба”, — и съебнуло в том же направлении, куда ранее убежала облёванная мною Софья Леопольдовна. Думаю, их свидание было напрочь испорчено.

На следующий день, т.е. утро мы прибыли на волгоградский вокзал. Все уже знали, что произошло. А ещё моя одноклассница Марина зашла в наше купе и сказала, что якобы бородатый полночи успокаивал Софью Леопольдовну и помогал ей даже отмываццо, и, что якобы еще они коллегиально решили, что такое поведение мне с рук спускать никак нельзя, и по возвращению в Москву, этот факт необходимо занести в моё личное дело. Другими словами — полный пиздец. Макс поддерживал меня как мог. Понятное дело ему было похую.

***
Мы стояли на перроне с Максом в сторонке от нашего класса, и вымораживали. В моей гудящей голове хаотично диффундировала одна-единственная мысль — почему же эдакая хуйня приключается всегда именно со мной? От размышлений меня отвлёк голос Софьи Леопольдовны: “Команда строится прозвучала для всех!”
Она была одета в спортивный костюм, а на голове красовалось кепи цвета беж. Рядом с нею стоял её душевный бородатый целитель, который к тому же взялся подработать ещё и её носильщиком. Он пожирал меня и Макса ненавистным взглядом. От обоих все ещё попахивало блевотиной.
Далее мы попездавали к Волге на паром.

P.S.
А в личное дело мне так ничего и не записали. Дело в том, что в один из солнечных дней, на поле, когда ещё до приезда автобуса оставалось часа четыре, Софья Леопольдовна поранила ногу мотыгой. Гриши — Бороды рядом не оказалось, и я был вынужден нести её на руках несколько километров до нашего лагеря, под беспощадным волгоградским солнцем, отдав ей все свои запасы воды. В пути мы даже посмеялись над этим случаем, и она сказала, что прощает меня. И ещё зачем-то назвала бородатого мужским подобием и затюканным апостолом.
Закончив одиннадцатый класс, она поставила мне по своему предмету на экзамене отлично и взяла с меня слово, что на выпускном вечере, я обязательно с ней потанцую.

P.S.S.
Слово я, разумеется, сдержал.

• 
• 
•